Text1.ru DEEP-EX-SENSE & Лжедмитрий IV - Кайлеон
Текст песни
Анатолий СеменовРачинский Дмитрий ВикторовичИнтро:
[Жрец]
И вот мы, минуя склон, оказались на самом дне.
Наш поход, он был так долог, что занял немало дней.
Это слово понятно лишь тем, кто глазами запомнил восход.
Только вот для наших детей понятие «день» - речевой оборот.
Оно пульсирует прямо там, за спиной, и сбить пытается с ног ударами сильными.
Я спотыкаюсь, но вновь встаю, подгоняемый стимулом.
Самая главная цель - отыскать сокровенный очаг и навеки развеется сумрак.
И завтра все дети в распахнутой двери взгляды нацелят на первое утро.
Припев:
[Жрец и мечник]
Все, чтоб вернуть им свет.
Не от факелов и костров.
Что попав на земную твердь,
Оставляет ковры цветов.
Там во тьме скрыт Великий Змей.
Не живой и не мертвый бог.
Его сердце - не наш трофей.
Мы вернем его!
Первый куплет:
[Мечник]
Страх - это рудимент. Боги помнят об этом, а люди - нет.
И мы дали ему в лапах надругателей на нас стать главным орудием.
И сейчас здесь холода, нищета, смерть города не щадят, ведь
Сговор первых королей надрезал веру в нас того, кто питал и давал свет.
В деталях вижу я, как немощных глотают не жуя,
Стоногие твари, когда господ скрывает бликами святая чешуя.
Очерчен ими круг, и каждый, кто в его центре - демиург.
Порвав на люминесцентною валюту древнее светило, беззаветно берегут.
Ей инкрустированы дворцовые фасады.
Их обители мы лишь взорами касались.
Ища причины их сотен привилегий,
Себя клеймили лишёнными на веки.
"Кто мы здесь?" –
Табуирован помысел.
Но не дали мы ампутировать нам голос и
Задавали вопросы земле, что видела, как стали с Кайлеоном порознь.
И рассыпался храм, похоронив от собраний
хроник оракулов до недописанных карт.
Но теперь они в наших руках.
И двое серых изгоев увидели место слома механизма великого строя. Но восстановить его точно не выйдет без боя
[Жрец]
Чешуя освещает нам путь, украшавшая ранее грудь одного из господ.
На ней, черным пятном, благородная кровь самопровозглашенных позорных воров.
Главная цель - искупление греха королей. Озарением сменится смута.
И малые дети, лежа в колыбели, взгляды нацелят на первое утро.
Припев:
[Жрец и мечник]
Все, чтоб вернуть им свет.
Не от факелов и костров.
Что попав на земную твердь,
Оставляет ковры цветов.
Там во тьме скрыт Великий Змей.
Не живой и не мертвый бог.
Его сердце - не наш трофей.
Мы вернем его!
Второй куплет:
[Жрец]
Знал еще с детства,
Что чешуя - это свет, что украл человек у небес.
И покуда говорили, чтоб я в это не лез,
Я раскопал, что таит королевский дворец.
Это сговор людей, что был вестником бедствий.
Божество, что низвергнуто в бездну.
Я здесь с его сердцем
И время пришло тому змею, воспетому в песнях, воскреснуть.
Это был обман!
Они просили о помощи его в мольбах.
Но всеми силами трусливо с тыла напав,
Они вырвали сердце и мир заволокла тьма.
Чешую, что сияла атласом, сорвали до мяса,
А сердце - под колпак.
Мы забрали его из цепей и пут
И чем ближе тело, тем сильнее пульс.
Третий куплет:
[Командир паладинов]
Я вижу их две тени на дне ущелья,
Еще живых, но стрелы уже над целью.
[Мечник]
Бежим!
Паладины короля рассекают туман как смоль за спиной,
А пред нами отвратной стройности вой
Ужасающих пастей с жёлтой слюной
Обещает вогнать нас в слой костяной.
Под ногами воспаляется грунт и как палицей бьют
Идеи, что один из нас останется тут,
И на танец вызывая судьбу, я на грани стою
Там, где залогом жизни брата станет мой труп.
Смысл не в наградах. В мир иной,
Кроме высшей цели, брать дары не стоит.
Вереница стрел как град нависла тьмой
И я ниц пал, тело брата скрыв собой.
[Жрец]
Твой подвиг не будет забыт сюжетами притч и баллад.
Позади - топот копыт, спереди - тысячи лап.
До заветной победы два шага, но в колено жалом
Меня было поразила стрела.
Там сзади во тьме виднеются всадников тени.
Во мне панику сеет мысль, что я не успею.
Все зря. И не грянет заря, урожаи даря.
Не окрасит леса и моря в цвета янтаря.
Но не стрелы мне в спину вонзаются.
Это нечто внутри осязаемо.
Мне не чудится, это щупальца!
Это сердце стремится к хозяину!
Я врастаю в создания плоть.
Да восстанет израненный бог!
Прошивая насквозь окаянных господ,
Чешуя превращается в дробь.
И вихрем она взвилась в небеса.
Соткала богу праздничный наряд.
И если, где остался еще мрак -
У паладинов в выжженых глазах.
[Народ]
На руинах тьмы воспеваем мы:
«Славься, Кайлеон! Славься, Кайлеон!»
Возрождая мир, твой пылает нимб!
«Славься, Кайлеон! Славься, Кайлеон!»
[Жрец]
И вот мы, минуя склон, оказались на самом дне.
Наш поход, он был так долог, что занял немало дней.
Это слово понятно лишь тем, кто глазами запомнил восход.
Только вот для наших детей понятие «день» - речевой оборот.
Оно пульсирует прямо там, за спиной, и сбить пытается с ног ударами сильными.
Я спотыкаюсь, но вновь встаю, подгоняемый стимулом.
Самая главная цель - отыскать сокровенный очаг и навеки развеется сумрак.
И завтра все дети в распахнутой двери взгляды нацелят на первое утро.
Припев:
[Жрец и мечник]
Все, чтоб вернуть им свет.
Не от факелов и костров.
Что попав на земную твердь,
Оставляет ковры цветов.
Там во тьме скрыт Великий Змей.
Не живой и не мертвый бог.
Его сердце - не наш трофей.
Мы вернем его!
Первый куплет:
[Мечник]
Страх - это рудимент. Боги помнят об этом, а люди - нет.
И мы дали ему в лапах надругателей на нас стать главным орудием.
И сейчас здесь холода, нищета, смерть города не щадят, ведь
Сговор первых королей надрезал веру в нас того, кто питал и давал свет.
В деталях вижу я, как немощных глотают не жуя,
Стоногие твари, когда господ скрывает бликами святая чешуя.
Очерчен ими круг, и каждый, кто в его центре - демиург.
Порвав на люминесцентною валюту древнее светило, беззаветно берегут.
Ей инкрустированы дворцовые фасады.
Их обители мы лишь взорами касались.
Ища причины их сотен привилегий,
Себя клеймили лишёнными на веки.
"Кто мы здесь?" –
Табуирован помысел.
Но не дали мы ампутировать нам голос и
Задавали вопросы земле, что видела, как стали с Кайлеоном порознь.
И рассыпался храм, похоронив от собраний
хроник оракулов до недописанных карт.
Но теперь они в наших руках.
И двое серых изгоев увидели место слома механизма великого строя. Но восстановить его точно не выйдет без боя
[Жрец]
Чешуя освещает нам путь, украшавшая ранее грудь одного из господ.
На ней, черным пятном, благородная кровь самопровозглашенных позорных воров.
Главная цель - искупление греха королей. Озарением сменится смута.
И малые дети, лежа в колыбели, взгляды нацелят на первое утро.
Припев:
[Жрец и мечник]
Все, чтоб вернуть им свет.
Не от факелов и костров.
Что попав на земную твердь,
Оставляет ковры цветов.
Там во тьме скрыт Великий Змей.
Не живой и не мертвый бог.
Его сердце - не наш трофей.
Мы вернем его!
Второй куплет:
[Жрец]
Знал еще с детства,
Что чешуя - это свет, что украл человек у небес.
И покуда говорили, чтоб я в это не лез,
Я раскопал, что таит королевский дворец.
Это сговор людей, что был вестником бедствий.
Божество, что низвергнуто в бездну.
Я здесь с его сердцем
И время пришло тому змею, воспетому в песнях, воскреснуть.
Это был обман!
Они просили о помощи его в мольбах.
Но всеми силами трусливо с тыла напав,
Они вырвали сердце и мир заволокла тьма.
Чешую, что сияла атласом, сорвали до мяса,
А сердце - под колпак.
Мы забрали его из цепей и пут
И чем ближе тело, тем сильнее пульс.
Третий куплет:
[Командир паладинов]
Я вижу их две тени на дне ущелья,
Еще живых, но стрелы уже над целью.
[Мечник]
Бежим!
Паладины короля рассекают туман как смоль за спиной,
А пред нами отвратной стройности вой
Ужасающих пастей с жёлтой слюной
Обещает вогнать нас в слой костяной.
Под ногами воспаляется грунт и как палицей бьют
Идеи, что один из нас останется тут,
И на танец вызывая судьбу, я на грани стою
Там, где залогом жизни брата станет мой труп.
Смысл не в наградах. В мир иной,
Кроме высшей цели, брать дары не стоит.
Вереница стрел как град нависла тьмой
И я ниц пал, тело брата скрыв собой.
[Жрец]
Твой подвиг не будет забыт сюжетами притч и баллад.
Позади - топот копыт, спереди - тысячи лап.
До заветной победы два шага, но в колено жалом
Меня было поразила стрела.
Там сзади во тьме виднеются всадников тени.
Во мне панику сеет мысль, что я не успею.
Все зря. И не грянет заря, урожаи даря.
Не окрасит леса и моря в цвета янтаря.
Но не стрелы мне в спину вонзаются.
Это нечто внутри осязаемо.
Мне не чудится, это щупальца!
Это сердце стремится к хозяину!
Я врастаю в создания плоть.
Да восстанет израненный бог!
Прошивая насквозь окаянных господ,
Чешуя превращается в дробь.
И вихрем она взвилась в небеса.
Соткала богу праздничный наряд.
И если, где остался еще мрак -
У паладинов в выжженых глазах.
[Народ]
На руинах тьмы воспеваем мы:
«Славься, Кайлеон! Славься, Кайлеон!»
Возрождая мир, твой пылает нимб!
«Славься, Кайлеон! Славься, Кайлеон!»
Оставьте свой комментарий